.

- Доброе утро, милый, - слышу сквозь полусон твой нежный шепот над ухом. Поцелуй – быстрый, легкий, как прикосновения крыльев бабочки – заставляет проснуться окончательно. Открываю глаза, довольно потягиваясь. Ты сидишь рядом и смотришь на меня полным бесконечной любви и нежности взглядом. Так и хочется утонуть в голубой бездне твоих глаз.

Солнце озаряет твое лицо, отчего ты смешно морщишь носик. В губе поблескивает неизменное колечко пирсинга; обычно безупречно, прядка к прядке уложенные волосы сейчас растрепаны, челка падает на лицо. Люблю, когда ты вот такой – ненакрашенный, в старой растянутой футболке, местами покрытой пятнами, лохматый, весь такой домашний и так горячо любимый. Страйфи...так много значит это имя. Больше, чем согруппник, больше, чем лучший друг, больше, чем любимый человек. Пожалуй, целая жизнь для меня.

- Доброе утро, - тянусь к тебе, легко касаясь пальцами щеки, в ответ получаю лучезарную улыбку.
- Вставай, соня, завтрак давно готов. И не забудь, у нас сегодня рептиция и запись новой песни. Тило убьет, если опоздаем! – встаешь с кровати и скрываешься за дверью. Черт, а я ведь и правда забыл! Бессонные ночи с тобой начисто стирают всю память. Нехотя сползаю с простыни и натягиваю джинсы. Похоже, отдохнуть как следует сегодня не удастся.

Спускаюсь на кухню. Ты стоишь у окна спиной ко входу. В руках – чашка кофе, в волосах запутались солнечные зайчики. Тело так и пышет сексом. На цыпочках подхожу ближе, и вот ты уже в плотном кольце моих рук. Целую тебя в шею, руки моментально оказываются под футболкой. Провожу ладонью по твоему животику, слегка щекоча самыми кончиками пальцев. Ухо улавливает еле слышный, но отчетливый полувздох-полустон. Улыбаюсь куда-то в изгиб твоей шеи.

- Шинни, если мы увлечемся, Тило нас сегодня точно не увидит, - нехотя выскальзываешь из моих объятий.
- Но Страйфи, до репетиции еще целых три часа!
- Ага, и учитывая то, с какой скоростью ты собираешься, два из их ты потратишь на приведение себя в порядок.
- На себя посмотрел бы! – жуя бутерброд, пытаюсь идти в наступление.
- Попрошу! Мне, между прочим, только волосы уложить да глаза накрасить, а ты еще даже не позавтракал!
- Страйф...
- Ну? – фыркаешь в ответ.
- Поцелуй, а?
- Ну что ты за человек! – наклоняешься и целуешь, с любовью, слегка небрежно, перебирая пальцами мои растрепанные волосы. – Собирайся, - удаляешься в ванную. Провожаю тебя взглядом, жадно рассматривая «вид сзади».

«Нет, однако собраться мы еще успеем», - мелькнула в голове шальная мысль, и, следуя инстинкту, я пошел за тобой. Встав около незакрытой двери ванной, я начал наблюдать за тобой. Ты, уже без майки, стоишь у зеркала и всматриваешься в свое отражение. И даже столько времени спустя ты все равно заводишь и будешь заводить меня. Если бы я чувствовал к тебе не любовь, а что-то иное, скажем, просто страсть, она давно бы испарилась, не оставив и следа. А мы бы, наверное, лишь бросали друг другу косые, полные смешанных эмоций и сожаления, взгляды.
Конечно, созерцать тебя можно бесконечно, но пора бы уже перейти к следующей стадии. Захожу в ванную, закрыв за собой дверь. Ты то ли не слышишь, то ли очень правдоподобно притворяешься. Медленно подхожу и, обнимая, целую. Твоя кожа – такая нежная, бархатная – сводит меня с ума. Вижу, что улыбаешься.

- Шииин... – говоришь тихо и томно.
- Ммм? Что? – улыбаюсь в ответ.
- Мы опоздаем! – неохотно пытаешься отстраниться.
- Нет. У нас ведь есть еще время, не так ли? – целую твое ушко и шепчу что-то нечленораздельное.
- Ааах... – наконец, поддавшись моим манипуляциям, поворачиваешься ко мне лицом. – Ты прав, время есть, - целуешь. За твои поцелуи можно и душу дьяволу продать, хотя, возможно, я это уже делал, и не раз – иначе, за что же мне такая награда – ты?

Чувствую твои руки у себя на теле, спускаешься к ремню. Одно движение, и пряжка, издав характерный звук, падает на кафельный пол. Улыбаюсь сквозь поцелуй – видишь, как быстро и оперативно ты все делаешь. А говорил, не успеем. Забываю обо всем на свете. Хочется прижать тебя к себе и не отпускать. Чувствую себя на седьмом небе...но внезапный телефонный звонок рушит всю идиллию.
- И кому не спится? – отрываюсь от тебя и смотрю в глаза – ты разочарован не меньше меня. Вот так всегда, только собираешься провести время с любимым человеком, как кто-то норовит нарушить твое спокойствие. Беру трубку – как всегда, наш вечный мучитель Тило. Ну кто же еще может обломать нас?!
- Собирайся... – вздыхая, направляюсь на кухню.

И вот уже через три часа всем составом зависаем в студии. Новая песня дается не так легко, как это казалось вначале, но мы справляемся. Ох Страйф, эта твоя привычка выгибаться, цепляясь за микрофон, словно за последнюю опору, сведет меня с ума. Луплю по барабанам особенно сильно, стараясь вытрясти из себя все желание и хоть как-то успокоить страсть к тебе. Но как же тут успокоишься, когда твой аппетитный зад маячит всего в каких-то полутора метрах от меня?

Всеми силами стараюсь не отвлечься и не сорвать запись. Все-таки, все уже на пределе и хотят поскорее закончить работу на сегодня. Как ни странно, всегда придирчивый к любым мелочам Тило остался нами доволен.
- Что ж, парни, вы отлично потрудились. Думаю, мы можем позволить себе двухдневный отдых. Особенно меня порадовал Шин. Ты сегодня в ударе, - Тило похлопал меня по плечу.

Конец. Шесть изнурительных часов, проведенных в студии, исчерпали себя. Сил ноль, а мысли вообще ушли в минус. Ребята разъехались, а я, как обычно, остался подольше, наедине со своими барабанами...и теперь с тобой. Ты стал ждать меня после работы. После того, как все началось...

- Фууух, - облегченно выдохнул я, садясь на диван. – Даже не верится, что на сегодня это все. Как же я устал...
- Зато мы наконец-то одни, - говоришь немного хрипло.
- Страйфи, тебе надо поменьше выкладываться. Береги голос.
- Я люблю тебя... – произносишь одними губами. Сердце моментально подпрыгивает, внутри разливается приятное тепло и немного кружится голова.
- И я тебя. Иди ко мне, - устраиваешься поудобней у меня на коленях. Где-то с минуту мы сидим молча.
– Шин, а ты помнишь, как все начиналось? – прижимаешься ко мне и кладешь голову на плечо.
- Как же не помнить! Я еще даже не забыл, какой аватар у меня был на том форуме анимешников...
- Шин! Я имел в виду...ну...нас с тобой.
- Ах это...
- Расскажи мне, что ты чувствовал.
- Я до их пор помню все до мельчайших деталей...

«Я до сих пор помню все до мельчайших деталей, несмотря на то, что нашим отношениям уже почти полтора года, и еще месяцев семь я мучался и не знал, как к тебе подступиться. С того момента, как образовалась наша группа, я занимаюсь немного женским делом – веду дневник. Если конечно можно назвать дневником тетрадь в 98 листов, куда я записываю каждые моменты нашей насыщенной жизни, стараясь не упустить ни одной детали. И как бы смешно это не звучало – я храню его под подушкой. Наверное, следовало бы запрятать его подальше с глаз долой, но я доверял ребятам, и поэтому не видел особой необходимости в конспирации.

С тобой мы давно были друзьями, но когда я начал испытывать к тебе нежные чувства...я испугался. Даже не знаю, чего я боялся больше всего – того, что ты меня оттолкнешь, того, что другие узнают или того, что я обнаружил в себе гомосексуальные наклонности. В любом случае, я потерял голову, влюбился в тебя, как мальчишка. С этим надо было что-то делать...

Находится рядом с тобой было теперь одновременно и пыткой, и великой радостью. Я начал вести себя странно по отношению к тебе – то старался избегать, то не отходил от тебя ни на шаг. Говорил много чуши и глупо улыбался. Естественно, все заметили, что со мной творится что-то не то, но не придали этому особого значения. Думали – переутомился, а может, прикалываюсь. Я сходил с ума.

«Сегодня я убедился окончательно и бесповоротно – я люблю его», - писал я в дневнике. – «И кажется, я начинаю бояться его. Любовь сделала меня каким-то параноиком – все кажется, что мои мысли вовсе не скрыты в черепной коробке. Такое чувство, что они все больше и больше становятся достоянием общественности. Того и гляди, на главной полосе в газете обнаружится заголовок крупным шрифтом, что-то вроде «Тайная любовь Шина, или Какие чувства скрывает ударник группы Cinema Bizarre». Не избегать же мне теперь из-за этого Страйфи? Не хочу признавать, но я не могу и дня прожить, чтобы не увидеть его хотя бы одним глазком».

Постепенно я стал свыкаться с тем, что, возможно, мы никогда не будем вместе. И хотя надежда умирает последней, мне казалось, что с каждым днем ее становится все меньше и меньше. Сказать кому-либо из ребят о своих чувствах я не мог – не поймут. Тебе так тем более. Вот так и жил со всем этим внутри – ни дать, ни взять.

«Что делать – не знаю», - очередная запись. – «Не могу убить в себе эту любовь, хоть она и разъедает меня изнутри. Отдать другим тоже не могу. Как? Как я могу отдать ее кому-то еще, когда я хочу, чтобы только один единственный человек владел ею целиком и полностью?! Мой милый Страйфи...Как же я попал...».

Кажется, я начал узнавать тебя заново. Ты стал для меня кем-то вроде нового кумира, о котором еще так мало известно, но каждый день появляются все новые и новые
любопытные факты. Я узнал, что ты неисправимый романтик. Раньше я удивлялся тому, куда ты вечерами пропадешь. Теперь знаю – ты смотришь на звезды.

«Сколько желаний он успел загадать? Сегодня был необычайный звездопад, мы все смотрели на небо не отрывая глаз и раскрыв рты», - июльская заметка. В ту ночь все небо было усеяно бледными мерцающими звездочками – редко такое можно наблюдать в ясную погоду. – «А у меня только одно единственное желание – это ты, Джек Страйфи».

Мой дневник стал похож на дневник 13-летней школьницы – весь в признаниях, сердечках и розовых соплях. Не хватало еще соответствующего оформления обложки да наклеечек с пони. Сейчас это выглядит смешно, но тогда...

«В ту самую звездную ночь было прохладно. Страйфи поежился от легкого ветерка, я дал ему свою байку. Он взял ее молча, чтобы не нарушать атмосферу ночи, но с благодарной и какой-то...нежной...улыбкой, и сел ко мне поближе, чтобы было не так холодно. Почему он так странно посмотрел на меня? Или показалось?».

Чем сильнее зашкаливали мои чувства, тем чаще я стал замечать, что ты как-то странно ко мне относишься. Ты стал со мной более мягким, почти прекратились твои шутки в мой адрес. Ты мог начать рассматривать меня, тем самым вгоняя в краску. Я не знал, куда себя девать.

«Сегодня, когда он вернулся домой, он обнял меня!», - настроение – вышка. – «Что это на него нашло? Это было так...так...это непередаваемо. Эти объятия мало были похожи на дружеские! Слишком, как мне показалось, долго он не отпускал меня! Неужели он...я...не говорите мне, что я все придумал. Я и сам это знаю. Но эти объятья...и запах его духов...я в Раю?».

А потом была ссора. Почему-то именно ее подробности начисто стерлись из закоулков памяти. И только дневник может помочь освежить события этих ужасных двух недель. Виноваты были оба.

«Мы не разговариваем уже вторую неделю!!! Страйфи, что же ты наделал...хотя, я тоже хорош! Дернул же черт за язык наговорить ему гадостей! Теперь мучайся, Шинни...», - мне было ужасно плохо на тот момент. Что может быть страшнее пустоты внутри? Любовь испугалась и спряталась куда-то, иногда отзываясь болью, тихими истериками по ночам и мыслями о том, как все исправить. Остальное время во мне орудовала пус-то-та. – «Боль просто разрывает на части. Если бы я мог предвидеть, что испортятся отношения с дорогим сердцу человеком, мигом бы заткнулся. Теперь поздно...Страйфи, ну неужели ты не видишь, как я люблю тебя?! Не могу выносить его взгляд – так злобно он еще никогда не косился. Мне страшно. Страйфи, я не хочу тебя терять!».

Мы держались друг от друга подальше, но от репетиций не уйдешь. Проводить вместе по шесть часов и больше – я думал, что свихнусь окончательно. Но кто мог знать, что в скором времени моя жизнь перевернется с ног на голову?

Этот день я точно никогда не забуду. Почему-то после репетиции ты тоже остался, хотя после ссоры чуть ли не быстрее всех убегал от меня подальше. Ты долго ходил по студии, как будто ждал чего-то. Обстановка накалилась и я не выдержал.
- Страйфи... – молчишь. – Страйфи, я...
- Что, Шин? – прерываешь на полуслове и смотришь прямо в глаза. Смотришь так...совершенно беззлобно и даже как-то...нежно?
Мой тяжелый вздох.
- Джек, давай помиримся наконец! Ты не представляешь, как мне все это надоело! Ну сколько можно вести себя, как дети?
- Ты не поверишь, я как раз хотел предложить тебе то же самое! – заливисто смеешься. Словно камень с души! – Я поэтому и остался с тобой, но все никак не решался заговорить первым.
- Ну вот и прекрасно! Прости меня, если что не так, - протягиваю руку.
- Да, Шин, и ты прости, - крепко пожимаешь, на несколько секунд дольше задерживая в своей руке. Разряд?

Такое чувство, что во время ссоры мы были как на разных планетах – у каждого свои новости, столько всего надо рассказать. Мы зависли в студии до вечера. Я заварил чай. И тут...
- Шин, мне надо тебе кое-что сказать, - смотришь серьезно. Не похоже, что это какой-то подвох.
- Говори, - ни о чем не подозревая, приготовился тебя слушать.
- Ты убьешь меня!
- С чего ты взял! Ты сначала скажи, а потом я уже решу, что с тобой делать.
- Шин...я все знаю, - виновато опускаешь голову.
- Ты о чем?
- Ты не понял...я прочитал твой дневник, - вжимаешься в кожаный диван, словно ожидая удара.
- ЧТО?! – кружка падает у меня из рук и разбивается. – Ч...т...о...ты сказал? – я в полнейшем шоке, даже начинаю заикаться.
- Прости, я...я случайно нашел его у тебя на кровати. Я думал, это тетрадка с новыми песнями...
- Страйфи... – сдавленно пищу, потому что только сейчас до меня дошел весь ужас происходящего. – Что ты успел прочитать?
- Почти что все. Шин, не убивай! Я говорю это потому, что...
- Ты все знаешь... – в ужасе шепчу и чувствую, что начинаю предательски краснеть. Похоже, за пару минут на моем лице отразилась вся гамма эмоций, которые только может испытывать человек. Да, нелепо я, наверное, смотрелся – красный, как помидор, растрепанный, меня колотит, взгляд нервно блуждает по студии.
- Шин! – бросаешься ко мне и хватаешь за руки. – Я признался, потому что тоже...
- Что? – чуть не плачу.
- Я...люблю...тебя...
- ЧТО?! – я не мог поверить своим ушам. В первые секунды мне показалось, что ты издеваешься. Ты держал меня за руки, переплетая наши пальцы, и шептал:
- Люблю...люблю...Шин, я люблю тебя...
А я боялся, что это сон. Я смотрел в твои глаза и, казалось, что я в них сейчас утону – настолько они в тот момент стали синими... »

- Я смотрел в твои глаза, и казалось, что я в них сейчас утону – настолько они в тот момент стали синими... – вот и сейчас твои глаза такого же цвета, как тогда. В тот памятный вечер. Смотришь на меня искренне и нежно. Убираю выбившуюся прядь твоих волос, ты перехватываешь мою руку и переплетаешь пальцы.
- Шин, а ты помнишь... – какой-то странный огонек появляется в твоих глазах.
- Что? – недоуменно смотрю на тебя.
- Наш самый первый раз? – загадочно улыбаешься. Я смущенно опускаю глаза, память услужливо выдала нужную картинку.
- Помню...
Странно, но меня действительно это немного смущает. Было бы чему смущать, как говорится – что естественно, то не безобразно. Но на уме вертится – что естественно, то не без оргазма. Целуешь мою руку и игриво смотришь на меня.
- Что ты задумал? – если бы я мог прочитать твои мысли, то думаю, узнал бы много нового и весьма непристойного о тебе.
- Ничего особенного, просто хочу продолжить начатое утром, - похотливо улыбнувшись, тянешься к моим губам. Снова чувствуя тебя, невольно думаю о том, что я, наверное, самый счастливый человек на Земле.

Твой пирсинг добавляет «изюминку» в каждый наш поцелуй. Чувствую, что тело наполняется сладкой истомой только от мысли, что что-то должно произойти. Да и ты тоже заведен не на шутку. Чувствую твою ладонь у себя на ширинке. Сердце моментально взорвалось. Разум, послав последний воздушный поцелуй, взорвался следом. Вечер, судя по всему, ожидается бурный.

Я даже не заметил, что твои руки уже вовсю шарят по моему телу. От твоих прикосновений бросает в дрожь, и кажется...да, джинсы стали тесными. Я задыхаюсь от нахлынувшего желания.
- Подожди, неужели тут? – непонимающе смотрю на тебя.
- А что? Чем тебе здесь не нравится?
Вновь припав к твоим припухшим губам, понимаю, что лучше места и правда не найти. Одной рукой гладишь мою спину, второй расстегиваешь пуговицы на моей рубашке. Что ни говори, а раздевать у тебя получается очень быстро. Я и мыслить-то здраво не могу – разум улетучился от одного только прикосновения. Но все же, взяв себя в руки, стягиваю с тебя футболку и джинсы, которые на протяжении всей репетиции я сжигал взглядом.

Покрываю тебя поцелуями. Языки сплетаются, борясь и лаская одновременно. Дыхание начало срываться. Прижимаю тебя к себе; массируя спину и ягодицы, чувствую, что ты уже готов. Нетерпеливо двигаешь бедрами, усиливая контакт. Спускаюсь поцелуями ниже, вырисовывая языком на твоей груди наши имена. Слегка задеваю сосок, в ответ на что ты шумно вздыхаешь. Пытаешься держаться, но получается неважно. Прочерчиваю дорожку до пупка и ниже, добравшись, наконец, до самой чувствительной точки твоего тела.
- Боже, Шин... – судорожно запускаешь пальцы мне в волосы, немного направляя. Открываешь рот, чтобы сказать что-то еще, но захлебываешься собственными стонами. «Как же сладко ты стонешь», - думаю я, продолжая ласкать тебя.
- Шин, подожди... – отстраняюсь, и недоуменно смотрю на тебя затуманенным взглядом. Тянешь меня куда-то в сторону окна. Глаз замечает стол.

Кое-как, попутно целуясь и беззвучно смеясь, доходим до него.
- Я знал, что ты что-то задумал, но стол Тило – это же святое! – пытаюсь выразить свое недовольство.
- Свято место пусто не бывает! – хихикаешь ты, и наваливаешься на меня всем телом. Мы буквально падаем на стол. Целуешь жадно, словно боясь, что нас могут разлучить. Спускаешься все ниже и ниже. Примерно представляя, что сейчас произойдет, прикрываю глаза и жду, но ты все решил по-своему – оторвавшись от моего тела, переворачиваешь меня на живот. Этого я почему-то от тебя не ожидал.

Прижимаешься сзади. Покачиваешь бедрами, но не входишь, заставляя сходить с ума. А я уже не могу ждать, слишком долго терпел.
- Ну же, Страйфи...Сделай это... - почти умоляю тебя, чуть подавшись назад.
- Прости, родной, сегодня без смазки, - точно такие же слова ты произнес, когда был наш первый раз. Резко входишь в меня, заставляя вскрикнуть от боли, пронзившей тело. Еще чуть-чуть, и на глаза навернутся слезы.
- Тише, потерпи немного, малыш, - целуешь меня в висок. На секунду замираешь, а потом начинаешь двигаться. Боль вскоре сменяется приятными ощущениями. Двигаешься во мне мучительно медленно, растягивая удовольствие. И надо сказать, что у тебя это получается. Но долго нас обоих мучить ты не можешь. Увеличиваешь темп, прижавшись ко мне настолько сильно, насколько можешь, словно хочешь, чтобы наши тела стали единым целым. Хотя мы сейчас и так единое целое...

Твои постанывания заставляют желать тебя еще больше. Что же ты творишь со мной?!
- Быстрее...Ммм, Страйф...Быстрее... – еле выдавливаю из себя.
- Да... – ты послушно выполняешь требование. Рывками толкаешься в меня, и спустя несколько мгновений, кончаешь, от чего нас накрывает красочной волной ощущений. Совершив еще пару движений тебе навстречу, кончаю следом.
- Кажется, мы немного запачкали стол.
Дыхание совершенно сбилось, и даже сил на то, чтобы хотя бы подняться со стола, уже нет.
- Спасибо тебе, - шепчешь мне на ухо и нежно целуешь.
- За что?
- За то, что ты есть.